Есть ли будущее у Ново-Карасука?

В Шотландии люди придумали легенду о Лос-Нехском чудовище, благодаря чему это местечко стало известно всему миру. Не надо далеко ходить - в Муромцево озера стали известны далеко за пределами нашей области. В нашем крае удивительная природа, озера с красивыми названиями Калыкуль, Очикуль, Сазыкуль, Теннис… Один мыс, разделяющий озеро Калыкуль почти пополам, чего стоит! А традиции? А история? А люди? А ремесла? А природа? А легенды? Сколько здесь всего, что могло бы быть центром притяжения для туристов, отдыхающих, даже для наших земляков, давно не бывающих в наших краях.
Точкой прорастания деревенских ценностей, запрятанных в глубинах душ многих из нас под  мишурой и  налетом городской напыщенности

Что скажете по этому поводу? Есть ли шанс у наших сибирских сел изменить свое будущее благодаря его прошлому?

ГОВОРИТЬ ПО КАРАСУКСКИ

Слава Интернету, позволяющему отыскать своих одноклассников, одногруппников и просто земляков. Отыскать на противоположном краю земли! А иногда – в десяти шагах от тебя. Отыскать, чтобы почувствовать себя причастными  к какому-то особому мирку с его особым менталитететом и традициями. Причастными к своей деревне, к своей маленькой родинке.

Так уж случилось, что ужасно холодной зимой 2010 года мы завели с нашими односельчанами разговор  о нашем селе, о наших деревенских, то бишь, сельских традициях. Ничего случайного нет. Это каждый знает. Выходит, у нескольких десятков людей в одно и тоже время прозвучали в сердце какие-то хрустальные колокольчики, призвавшие всех нас к разговору.
- В нашей деревне, а вернее, в нашем селе есть много интересных слов, непонятным другим. Это наш карасукский "диалект", выдающий жителей нашего села среди других.  Мне нравится при всяком удобном случае использовать наши деревенские словечки, зачастую не очень понятные многим. Одно из таких слов - падера. Как вы думаете, что это такое?. А слово настольник – что значит?- написала одна из нас.
-У нас  бабушки,  такими словами разговаривают, сразу и не поймешь: намедни, матеруще, третёва дни. Как вам это? - тут же подхватила другая.
- Про наш карасукский говор можно книгу писать! Вот у нас какие выражения: По утке стрелил. Дно на озере не песок, а няша.. А имена . какие интересные были у людей: Милитей, Аксинья…,-- написал Валерий Трифонов. И тут же добавил выражения своей бабушки: «Все утро в кути протолклась, стряпню настряпала».

Вступивший в разговор о нашем  карасукском диалекте Геннадий Горин добавил на чисто карасукском:

-Робяты, а вы книгу Анатолия Черноусова "Чалдоны" почитайте,- будет чё добавить.

Врезка 1

А. Черноусов. Чалдоны


"Утеха»

С полдня в субботу старуха готовила баню. Наносила с озера воды на коромысле, окатила полок, скамейки и пол, смыла подсохшие листочки от березовых веников, наполнила кадушки, притащила беремя дров. ... Теперь три воды были готовы: одна кадушка со щелоком - голову мыть, другая с горячей водой - тело мыть, а третья - с холодной водой - окатываться. ... Окунув веники в кадку с водой, мы клали их на раскаленную каменку и, поворачивая то одним боком, то другим, распаривали их, нагревали, разнеживали березовые веточки и листья. Затем старик ставил на полок холодную воду в горшке, плескал из ковша на каменку и под зловещее шипение и извержение пара лез на полок. ... Нажваривая себя по бокам, по спине, по груди и животу старик кряхтел, крякал, испускал блаженные стоны. - Бздани-ка Тимша, - просил он, - что-то похолодало... В дом шли покачиваясь, кое-как натянув на себя подштанники, забыв застегнуть ширинку...

Врезка 2

А. Черноусов. Чалдоны

«Чаепитие»: ...

По возвращении из бани старуха, тоже розовая и разопревшая, заваривала чай. Старинный медный самовар, раскаленный жаркими березовыми углями, тоненько, не переставая, пел, возвышаясь на кромке стола. Пить чай из непоющего, пусть даже и горячего, самовара для чалдона - последнее дело. "Ой, девоньки, че я те скажу! - сплетничала бывало, какая-нибудь Домна Егоровна, навестив свою соседку. Кума-то Марея до чего дошла!... Пьем давеча у нее чай, а самовар - не поет. Не поет девонька, не поет! Ну, прямо как у покойника!"... Без чая-кипятка чалдон вроде как и не человек. Чай пьют долго, пьют много, пьют с сахаром вприкуску, пьют именно из кипящего-поющего самовара, пьют так же, как парятся в бане, на грани самоистязания. ... "- Чай пить, паря, не дрова рубить, - философствует старик после пятнадцатой чашки...

ДЕРЕВЕНСКИЕ ТРАДИЦИИ
- Ну, паря, зацепил! Гликось, че деется! И про Домну Егоровну вспомнил, и про чаевничанье, и про щелок в бане... Прямо, как будто побывала... в детстве, в году эдак 62-65…-м... – тут же пишет Геннадию в ответ его односельчанка примерно его же лет. И тут же затевается новый разговор. О деревенских, т.е о карасукских традициях.

- В доме с раннего утра топится русская печь. С вечера поставленное тесто подошло, на листы выложены  булочки и шаньги с брусникой… Совсем скоро соберутся такие же, как Марья старушки, лет 50-60, чтобы почитать молитвы, отслужить «умершую память» ее тяти или ее мамы, ее брата Василия, погибшего на войне, и родителей ее мужа… Это в 60-е то годы…  Когда КПСС строит коммунизм – светлое будущее всей страны, а  религию считают «опиумом для народа». Прежде чем соберутся «богомолки», Марья успеет разнести милостыню по соседям, чтобы они помянули ее близких…

- Хорошая тема,- напишет ей в ответ Геннадий.. Мне сразу вспомнились две деревенские традиции помимо бани и чаепития. Первая, это так называемая "помочь". Когда любую сложную, тяжелую работу делают сообща. Будь-то заготовка или резка дров, уборка картофеля, постройка дома... Звали соседей, знакомых, специалистов. Как правило, никто не отказывался. Работали от души, добросовестно, потому что знали, - в следующий раз может такая помочь понадобится тебе. Никаких денег, никаких расчетов. Единственный расчет,- после выполненной работы - стол, выпивка, но в меру. Сколько сделано, сколько построено такой "помочью", и никто не просил помощи у государства.

И вторая традиция, которая мне вспомнилась - это кумовские застолья (это когда кум до кумы судака тащит). Компании в деревне чаще всего подбирались по родству, а чаще всего компании были именно кумовскими. Хотя кумовья чаще всего тоже были родственниками. А если учесть, что семьи в деревне были многодетными, то и компании собирались немалые - 5-7, а то 10 семей. Собирались по очереди,- сначала у одного, потом у другого, третьего. Чаще по праздникам, иногда и без всякого праздника. Готовились загодя. Ставили брагу, пиво. Причем брагу ставили настоящую, - на хмелю, никаких дрожжей. Когда брага была готова, тогда и собирали компанию. Вы пробовали когда- нибудь настоящую брагу? А пиво? Домашнее пиво это вам не хухры-мухры - язык проглотишь! А какие песни пели на этих застольях,- заслушаешься!...

-Да, "помочи" и я очень хорошо помню. И компании помню! Моя бабушка всегда варила пиво. Брагу, наверное, тоже. А еще она всегда делала студень из рыбьей чешуи, а на второй день после гулянки - варила щербу (уху из сушеных карасей). Почему-то считалось, что такая уха быстро похмелье выводит... Для меня открытие, что это были кумовские посиделки! Хотя, сейчас я точно помню, что у нас дома всегда были Геннад Лаптев, Фанушка Терлеев. Они точно были папиными кумовьями...

А еще к нам  всегда приезжали гости из Коломенки… Зимой - на санях, в тулупах и больших клетчатых шалях... Песни, точно, были какие-то особенные... Я до сих пор помню бабушкину песню "вдоль по речке по реке...". Да, Геннадий, опять "цепанул" за деревенские "корни"...
-Да, щерба - это вещь. Кстати, это ведь тоже традиция - заготавливать впрок рыбу. Кто-то солит, кто-то коптит, а у нас сушили. Технология была отработана веками. Сначала вялили, потом немного подсушивали а затем при довольно высокой температуре в русской печке доводили до кондиции. Хранилась на печке, на полатях. Для детей было развлечение и удовольствие - грызли сухую рыбу. Ну, взрослые - и с похмелья и просто в удовольствие, и на черный день. Кстати я больше нигде не встречал такого блюда - щерба или "сухая" уха. Так же как и студень из рыбьей чешуи. Тюмень вроде рыбный край, но ни от кого я о таких угощениях больше не слышал.

- Читаю с удовольствием,- включилась в разговор «бывалых» , молоденькая Оля Малкова(Вурдова), - и сама вспоминаю и карасей "красных" сушеных (так мы маленькие их называли). У нас на погребе под закатом весела большая корзина, в которой сушилась эта рыбья чешуя, и лепешки из ягод,  и шаньги замечательные. Еще моя бабушка Анастасия Васильевна Терлеева на весь год по осени наготавливала паренок (лепешек из моркови и свеклы и ржаной муки) засушивала их в русской печи и потом из них получался квас с таким особым вкусом! И капустник у нас, как у многих,  был на берегу, мы все лето бегали на озеро поливать капусту. нам, которые поменьше, давали бидончик, а тем, кто постарше, - ведра! На берегу были табуны гусей! Я, маленькая, бабушкиных гусей называла "бригадирами", сама не знаю почему...Еще помню, вечером идет табун коров, конца и края не видно, а потом тетя Рая на "молоканке"- телега специальная для сбора молока, в нее лошадь запряженная.. И такой интересный у этой тети Раи был молокомер! Все нам было интересно, как же он так работает?

МЫ ЗНАЛИ - ГОРОД БУДЕТ!
Заканчивая  школу, выпускники 70-х, а их было тогда  человек по  40-50 чел, почти в 4 раза больше, чем выпускников 2010 года, мечтали о будущем… Как минимум, многие из них видели  свое село в 21 веке  небольшим, уютным городком,  неподалеку от которого добывается нефть, к которому протянута железная дорога и куда летают самолеты. Маленькие, но самолеты. Ведь одной из приоритетных задач Программы КПСС  был пункт… стирания граней между городом и деревней. И эти грани стирались. Медленно, но верно.  До села протянули «асфальт», пусть не такой, как на федеральных трассах, но асфальт. И если не поездом, то теперь уже комфортабельным «Икарусом» можно было доехать до села всего часов за 5, а не за 9 часов, как раньше.. И в дома селян пришло централизованное тепло. Как радовались селяне и их городские дети, что  теперь и у нас в селе, как в городе. И в правду – грани между городом и деревней в какой-то момент стали едва заметными.

НЕТ БУДУЩЕГО?
А что сегодня? Асфальт какой никакой остался, про тепло в домах от котельных – забыли, стационара-больницы  нет и в помине. Сегодня в селе нет доярок и скотников. И скота нет. Ни молодняка, ни крупно-рогатого. И не только  совхозного. В личных подворьях и то почти не осталось. Хоть и травы здесь хорошие. И молокоприемный пункт сохранился. А вот построенный еще в 1928 оду маслозавод, давно уже масло не производит. И совхоза нет. И мало кто пашет теперь на распаханных почти 3 века назад землях...  Нет  в селе, бывшем некогда волостью, ни совхоза, ни колхоза… Есть несколько фермеров, да пенсионеры, отдавшие свои «земельные паи» кому-то в управление. И 15-ти тонные мосты, сооруженные на местных речушках, по которым не возят ни зерно, ни уголь, ни лес, ни сгущенку и масло, имеют теперь другой смысл. Они не соединяют берега пропасти между городом и деревней, а еще ярче демонстрируют ее  глубину. Как? Да очень просто. Не нужны такие мосты здесь. Здесь хватит и 5-7 тонного моста. Грузоперевозок-то нет. Жилье не строится. Значит, молодежи здесь делать практически нечего. Нет у нее здесь будущего. Молодежь – в город учиться. Молодые мужики на вахты, а бабы – одни с хозяйством и детьми.

ЕСТЬ ЖЕ ИСТОРИЯ?
Неужели на самом деле у села, расположенного в благодатном месте на берегу красивейшего озера, нет будущего? Ведь есть же история! Не зря ведь эти места выбрали первопоселенцы и построили здесь село?